Мы решили, что отличной идеей будет познакомить вас с яркими и неординарными личностями, жизнь и работа которых тесно связана с арабским языком. Этим интервью мы начинаем серию публикаций «Жизнь замечательных арабистов и не только».
Итак, знакомство первое…
— Здравствуйте. Меня зовут Мона Халиль. Я имею непосредственное отношение к двум проектам и на данный момент выступаю сразу в двух ипостасях. Первая, руководитель проекта «Кросс-культурная компетентность», который занимается образовательными программами, тренингами, семинарами, лекциями по кросс-культурной компетенции и межкультурной коммуникации. Это немного разные вещи, но имеют общую основу.
Вторая, я – исполнительный директор Российско-Египетского Делового совета при Торгово-промышленной палате РФ. В ноябре 2019 года мы отметили пятилетие возобновления работы нашего совета. Он существовал с начала нулевых, как все двусторонние деловые советы, которые тогда были созданы при ТПП. После революции 2011 года в Египте его работа была заморожена, совет закрыли, ничего не происходило. В 2014 году было принято решение возобновить работу совета с новым руководством. Председателем совета был избран мой коллега, Михаил Петрович Орлов, я была избрана исполнительным директором, кем и являюсь ныне. Мы – Российско-Египетский Деловой совет, а не Египетско-Российский Деловой совет, и в этом принципиальная разница, поскольку мы относимся к России, лоббируем интересы российского частного бизнеса, а не наоборот.
— Мона, нам известно, что вы еще и издатель со стажем…
— Что касается моей издательской деятельности, на сегодняшний день она приостановлена. С 2006 года у меня было издательство, которое называлось «Центр гуманитарного сотрудничества». Это было первое, и я думаю, на сегодняшний день единственное издательство, которое специализировалось на современной египетской литературе на русском языке.
Я проработала в журналистике около 15 лет. Мой папа 36 лет возглавлял бюро «Аль-Ахрам» в Москве. Это был первый арабский корпункт, открытый за «железным занавесом» в 1970 году. Он освещал новости всего социалистического блока, Китай, Финляндию и, конечно, весь Советский Союз для арабского мира. Поэтому журналистика – это история, к которой я имею некоторое отношение.
Сама я более 10 лет писала для Al-Ahram Weekly. В основном, занималась международной политикой, от которой устала и решила в какой-то момент, что нужно заняться чем-то более вечным. Это, конечно, литература, потому что по образованию я филолог-литературовед, филолог-германист и английский филолог. Я окончила филфак МГУ. Литература – это то, что мне близко, что я люблю. Причем люблю не просто почитать книжки на диване, а люблю ее как профессию. В какой-то момент мне стало очень обидно, что в ассортименте книжных магазинов совсем нет арабской литературы. «Прогресс» умер, «Радуга» умерла, и больше ничего не происходит… Никто и ничего не делает. И у меня был такой порыв, искренний, полный энтузиазма – возродить эту историю. Поскольку я имею непосредственное отношение к Египту, то, конечно, речь шла не обо всей арабской литературе, а именно о египетской. Это была абсолютно частная инициатива, нам никто не помогал. Мы создали небольшое издательство и выпустили девять книг. Из них: три книги Нагиба Махфуза, две книги Аля Аль—Асуани, одну книгу Милад Ханны, и это была единственная публицистическая книга, не художественная. Мы также переиздали книгу Джирджи Зейдана «Аль-Амин и Аль-Мамун». Этот автор, конечно, не египтянин, но поскольку он ливанский писатель, который долго жил в Египте и возглавлял «Дар Аль-Хиляль», мы решили, что в эту копилку он тоже вполне себе попадает.
И еще книга, которую я очень хотела издать, хоть ее очень плохо понимают, в том числе и в Египте, моя абсолютная любовь: книга Ахмеда Аль-Айди, которая по-арабски называется «ان تكون عباس العبد». Но мы не могли себе позволить назвать книгу в русском переводе: «Быть Аббасом Аль-Абдом». Ее никто не купит, на нее никто даже не посмотрит. Поэтому в русском варианте она называется – «Я и R». Второе «Я» перевернуто, как отражение. Это название мы согласовывали с автором. Книга абсолютно субкультурная, она вся написана на сленге. Мы ее переводили с египетским переводчиком Медхатом Эль-Басьюни. Перевод занял долгое время, потому что там нужна была жесткая калька со сленга. И это, конечно, отдельная сфера переводческой деятельности.
— Пожалуйста, расскажите подробнее, почему выбор пал именно на эти книги и этих авторов?
— Из трех книг Нагиба Махфуза, две никогда до нас не издавались на русском языке: «Путешествие Ибн Фаттумы» и «Торжество возвышенного». На разных языках они называются совершенно иначе. В английском варианте, например, вторая книга называется “The Wedding Song”, потому что название книги с арабского трудно перевести и локализовать. Для третьей книги Нагиба Махфуза «اولاد حارتنا» мы делали повторный перевод. У нас она называется «Дети нашей улицы». Называется она так специально.
Меня как-то упрекнули в том, что правильно всё-таки – «квартал», а не «улица», хотя мне кажется, что «харра» – это и не квартал, точное определение найти трудно. Нам нужно было отличить наш перевод от перевода Валерии Кирпиченко. Другая книжка, другой перевод. Меня об этом спрашивали, и мне иногда было неловко отвечать на вопрос: «Почему вы решили сделать повторный перевод книги «Дети нашей улицы», если перевод уже есть?»
У меня много вопросов к переводам арабской литературы, выполненным в советский период. Один из главных – в них огромное количество арабизмов, которые до сих пор остались. Поскольку я не арабист, меня это всегда смущало. Не понимаю, с какой целью это сделано. Понятно, что, если оставлять арабизмы, то придется делать и большое количество примечаний к ним. А главной целью нашего издательства я ставила знакомство широкого круга российских читателей с современной египетской литературой.
Вот почему на встречах, а на них всегда есть мои друзья-арабисты, я говорю: «Пусть меня простят мои дорогие арабисты, но мне неинтересно издавать книжки для вас». Вы, в крайнем случае, прочтете их в оригинале, у вас есть эта возможность, а я хочу, чтобы эти книги прочитали люди, которые ничего о современном арабском мире и Египте не знают. И, может быть, им не очень нравится этот регион, и может они испытывают некоторые отрицательные чувства. Я хочу, чтобы именно они прочитали эту литературу. Арабисты, конечно, тоже читают наши книжки в переводе, потому что в переводе читать легче и приятнее. Но нам хотелось, чтобы с арабской литературой в первую очередь познакомились широкие массы. Собственно говоря, Мураками же все читают, с японской литературой все знакомы, с латиноамериканской литературой тоже, Кортасара с Борхесом все любят, так почему бы не полюбить Нагиба Махфуза?
Ещё была задача показать современную египетскую литературу, какая она секулярная. Мне хотелось показать светский характер арабской культуры, рассказать читателям, что она есть. Ведь в российском обществе, и это понятно, сложилось впечатление, которое очень активно подпитывается определенными кругами о том, что ближневосточный регион заточен сугубо на ислам, и вне его жизни нет. На самом деле, мы все прекрасно понимаем, что да, этот аспект существует, может в некотором смысле он доминирует, но он не охватывает, не поглощает всё, тем более культурное поле. Мне хотелось показать другой Египет, другой арабский мир через светскую культуру, через светскую литературу и показать, что, друзья мои, вот пожалуйста, читайте… Вот, как мы выбирали наши книги. Очень просто. Это называется «вкусовщина». Я считала, что эти книги будут интересны широкому кругу российских читателей.
Поэтому, помимо того, чтобы просто издать, перед нами стояла и просветительская задача. Но, как выяснилось, она не очень подъемная. Во многом потому, что мы, открыв издательство в 2006 году, попали на период рассвета исламофобии, и в российском обществе в том числе. Отношение к арабскому миру в какой-то части Земли было очень неровным.
И тем не менее, нам удалось кое-что сделать. Мы получили очень хорошие отзывы и рецензии в «Коммерсанте», в «Ведомостях Weekend», в «Афише». Лев Данилкин нам сделал прекрасный обзор «Дома Якобяна», и в книжном магазине «Москва» на Тверской мы были представлены в разделе «Афиша рекомендует». Всё было здорово, но объема мне не хватило, как и охвата аудитории, к сожалению. Для этого нужны другие мощности, другое количество времени, финансовых ресурсов и так далее. Все имевшиеся у нас ресурсы были задействованы.
— Вы только арабских авторов издавали?
— Нет! Есть еще одна моя обожаемая книга, единственного российского автора, которого мы издали, – это книга «ЖЖизнь в Египте» Дмитрия Корягина. Два «Ж» крупных, понятно, имеют отсылку к Живому Журналу, а Дмитрий Корягин – единственный человек в моей жизни, с кем я познакомилась через Интернет. Я случайно напала на его блог, который назывался Raweesh в Живом Журнале. Я увидела русского человека, который живет в Каире и пишет очень смешные рассказы и заметки по поводу своей жизни в египетской столице. Всё это было настолько точно, настолько выверено, остроумно, незлобно, что сразу стало понятно, что всё идет прямо изнутри, и что он погружён в эту жизнь. Все знают, что основная часть русскоязычной общины в Египте – это женщины. А тут, мало того, что молодой мужчина, да еще и в Каире.
Я ему сразу написала, что очень хотела бы встретиться и познакомиться. Он ответил: «Да, давайте». Мы с ним встретились, сели и проболтали до поздней ночи. И я поняла, что очень хочу сделать из этого книжку.
Дмитрий прожил в Каире пять лет и проработал в местной телекоммуникационной компании. Причём, удивительно, но приехал он как турист, влюбился в Египет и остался. Пережил все превратности каирской жизни, потому что сначала жил не в самом лучшем отдаленном районе, и по этому поводу у него есть очень смешные зарисовки. Он очень хорошо пишет! Даже писал статьи для газеты, которая тогда выпускалась в Каире, по-моему, сейчас ее, к сожалению, больше нет – это «Комсомолка в Египте». Такая была франшиза. Сейчас остался только «МК», и то я не знаю, выходит эта газета в печатном виде или нет. Может быть только в электронном. Хотя это было очень здорово, как единственные СМИ для русскоговорящих людей, живущих в Египте. И вот Дмитрий писал статьи обо всем: о традициях египетских, о кинематографе египетском, о разных вещах. И мы сделали из этого книжку, половина которой основана на его блоге, а вторая состоит из этих статей. В общем, я ее всегда рекомендую всем, кто хочет понять что-то про сегодняшний Египет.
— Это очень интересно. Обязательно прочтем! Мона, скажите, опираясь на свой издательский опыт, чем отличается перевод художественных книг от обычного перевода?
— За годы работы издательства в общей сложности у нас вышло девять книжек и всё. Что я могу сказать про перевод? Когда мы приступили к этому делу и стали искать переводчика, столкнулись с чудовищной проблемой. Я впервые в тот момент поняла, что литературный арабский перевод умер, что школа арабского литературного перевода в России исчезла. И по понятным причинам – нет спроса. Да, есть блестящие переводчики: информационные, экономические, политические, военные переводчики, но литературный перевод – это другая, совершенно филигранная работа, это особый, специальный вид деятельности.
И, к сожалению, это не очень хорошо понимают в арабском мире. Например, египтяне, не понимают. Они считают, если знаешь язык – переводи. Давай я сейчас переведу книгу. Ой, я перевожу, книгу! А на каком основании ты переводишь книгу? Ну, я же знаю язык! Да, но этого недостаточно! И всё это очень смешно до тех пор, пока не становится проблемой, когда люди реально выдают себя за профессионального переводчика в какой-то сфере, а потом мы получаем, то что получаем.
Мы сначала тестировали переводчиков и смотрели самые разные варианты перевода. И что я поняла тогда, в 2006 году? Что среди молодых нет именно литературных переводчиков, а пожилые, те, кому уже за 80, переводят на тот язык, которого больше не существует. Если говорить уже в серьезном филологическом и лингвистическом разрезе, ведь мы же понимаем, что язык меняется. Англичане вообще классику переводят каждые 50 лет! Они Шекспира каждые полвека переводят на новый английский язык. Если хочешь, можешь читать в оригинале, при условии, что ты можешь читать «язык Шекспира». Именно это и случилось с нами при знакомстве с пожилыми переводчиками. У них хороший русский язык, но больше нет того языка, на который они переводят.
То же случилось со мной, когда я читала перевод «اولاد حارتنا» Валерии Кирпиченко. Прекрасный перевод, но этого русского языка больше нет, и мне очень захотелось сделать новый перевод. Я понимала, что это фундаментальный труд, венец творчества Нобелевского лауреата, и с этим надо что-то делать. В мучительном процессе мы никак не могли найти нужного специалиста. И вдруг мне порекомендовали обратиться к Виктории Зарытовской – переводчице и преподавателю арабской филологии в РУДН. Это был счастливый момент.
Мы списались с Викой, встретились, отправили ей на тест несколько страниц текста. Она прислала свою версию, и мы поняли, что нашли переводчика. Наконец-то! До этого мы уже около 20 человек протестировали, у меня было ощущение какого-то отчаяния, желания всё бросить.
— При всем при том, у нас есть такие крупные величины, как Институт Востоковедения, МГИМО, РУДН, вы же не на безрыбье рыбу ищете…
— Конечно, но для меня это было большим откровением и открытием. Я не знаю, как сейчас обстоят дела. Я рассказываю о ситуации на тот момент, что с нами происходило в 2006-м. Мы понимали: арабистов много, но нет специалистов именно в литературном переводе. Мы искали человека, погружённого в этот процесс, а не новичка. К счастью, оказалось, что Вика не только занимается художественным переводом, но она филолог и преподаватель арабской литературы. После первого теста мы невероятно обрадовались и поняли, что нашли Викторию Зарытовскую и теперь всё будет хорошо. Надо сказать, что Вика перевела практически все наши книги. Работать с ней было большим удовольствием. Так мы решили вопрос с переводом. Дальше был вопрос с редактурой.
Нам очень интересна вся эта кухня!
Читайте следующие части интервью:
Часть 2 — https://jobforarabists.ru/interview-mona-halil-part-2/
Часть 3 — https://jobforarabists.ru/interview-mona-halil-part-3/
Часть 4 — https://jobforarabists.ru/interview-mona-halil-part-4/